Художественный и религиозный опыт в системе культуры

О. В. Левицкий, Национальная музыкальная академия им. П. И. Чайковского, Киев

Искусство и религия представляют собой два важнейших типа мироотношения, в результате которых происходит процесс освоения человеком мира. Сложность этого процесса состоит в том, что человек формирует свою сущность в рамках диалектического взаимодействия опредмечивания и распредмечивания своих сущностных сил.

Своеобразие опыта художественного и религиозного освоения культуры в том, что эти формы отношений происходят не в границах практического или теоретического освоения мира, а на уровне духовно-практических отношений. От теоретической формы освоения искусство и религия отличаются своеобразным процессом преобразования объектов восприятия в интеллектуальные образные формы, а также спецификой результатов этой мыслительной переработки.

То, что объединяет искусство и религию и в то же время отличает их от всех иных форм общественного сознания, это, прежде всего, тяготение к образности как к целостной гармонической форме отношений «человек — мир». Спецификой этой установки на целостное восприятие и отношение является глубоко личностный характер переживаний человека. Все прочие типы отношений имеют безличностный, а порой и императивный характер, что прямо и косвенно указывает на отчужденный тип подобных отношений.

Личностное начало имманентно образности, ибо только оно может быть адекватной формой отражения и воплощения целостной действительности, универсального комплекса взаимосвязей человека с окружающим его миром.

Художественное освоение действительности возвышает индивида до уровня носителя родовой человеческой сущности и развивает его собственную инди­видуальность путем формирования общей системы ценностей, воплощенной в определенной модели мироощущения. Все это в процессе восприятия становится собственным индивидуализированным мироощущением.

Религиозное освоение мира представляет собой освоение воображаемого объекта, который не является предметом опытного знания. Религиозный образ не может быть объектом анализа, изучения, он — объект веры. Религиозная модель мира, заменяя собой действительность, еще больше отдаляет, отчуждает от нее человека. Религиозный тип мироощущения стимулирует деятельность воображения по воссозданию образов, представляющих абсолютизированную духовную реальность — трансцендентальность. В религиозном освоении мира человеческое начало сведено к минимуму, в нем человек уже не причина, а следствие всего того, что происходит с ним.

Поэтому чувственность элементов религиозной предметной модели не возбуждает представлений о чувственных ее свойствах. Логика чудесного в религиозном опыте апеллирует только к духовному началу. Отсюда можно сделать вывод о том, что основным структурообразующим элементом религиозной модели мира является не образ, а символ, где очевиден приоритет значения, а не изобразительной миметичности.

На наш взгляд, существенным отличием предметных, художественных и религиозных образов является то, что предметно-чувственный слой художественного образа в искусстве моделирует как идеальный образ, так и саму действительность. А в религиозном символе предметно-чувственный слой моделирует исключительно его содержание. Поэтому в некоторых мировых религиях, например, в исламе, существует канонический запрет на изобразительную чувственную сторону, особенно в формах жизнеподобия. Усиление в религиозном символе изобразительного начала может привести его к отрыву от идеального содержания, и как результат — к его отрицанию.

Важность понимания художественного и религиозного моделирования состоит в том, что в обоих случаях моделируется не мир как таковой, а мироотношения, различные его формы, которые включают в себя представления о человеке и как о субъекте, и как об объекте освоения мира. В этом и заложен универсальный характер творческого человеческого начала, его безграничность и высший гуманизм.

Литература

1. Гефдинг Г. Философия религии.— СП-б, 1912. 386 с.

2. Джемс В. Многообразие религиозного опыта.— СП-б, 1993.— 418 с.

3. Угринович Д. Искусство и религия.— М: Изд-во политической л-ры, 1983.— 289 с.