Музыкальный контекст бытия человеческой субъективности
О.В. Снопкова, Институт искусств национального педагогического университета им. М.П. Драгоманова, Киев
В современной реальности очевидным фактом становится всестороннее расширение, распространение техносферы, которая, заполняя все каналы общественно-человеческого бытия, выталкивает человека из его субъектных позиций и обязательств и встраивает в свою систему в качестве обслуживающего ее компонента. Так происходит дегуманизация человеческого бытия, разрушение важнейших социокультурных условий воспроизводства человеческой субъективности, а главное — формирование «человека частичного» или «одномерного» (Г. Маркузе), который ориентирован не на целостность мира и его глубинных качеств, а на фрагментарные, внешние или ситуативные проявления этой реальности, к которым необходимо адаптироваться.
В этих условиях альтернативой становится углубление во внутреннее пространство человеческого мира, раскрытие здесь новых измерений, в которых открываются фундаментальные основы творческой сущности человека, его бытие не только в пространстве готовых вещей или форм, но в мире становления, переходов, формирования нового. И здесь огромный потенциал не исследованных феноменов и структур открывается на материале музыки, которая представляет собой не просто особое искусство интонирования, но и социокультурное бытие человека, в котором рождаются многие важные стороны человеческого «присутствия» в мире.
Как мне представляется, сегодня наступило время выйти за рамки уже сложившихся суждений о существовании человека в мире музыки, связанных с эстетикой и психологией и даже теорией социокультурных коммуникаций, и начать осваивать экзистенциально-проектные, виртуальные и другие аспекты, раскрывающие специфику субъективности, которые подготавливаются и раскрываются именно в контексте музыкальной реальности.
Музыка передает и выражает именно процессы становления. Ее особенность в том, что становление приобретает вид развертывания проекта — любой темы, мотива, интонации. И хотя такой проект как бы предопределен особенностями жанра — ведь музыка отличается огромной внутренней вариативностью, далеко выходящей за рамки вариативности речи или смысловых логических построений, но в любом случае он содержит значительную меру неопределенности, многозначности, поливалентности. Музыка скрывает выявленность смысловой стороны, присутствующей в речи, и выдвигает комбинирование, сочетание элементов для построения целого — музыкальной формы. Поэтому любой человек, воспринимающий музыку активно, обязательно попадает внутрь этого ее пространства и проходит вместе с развертыванием музыкального материала основные этапы формирования проекта. Развертывание музыки весьма адекватно существованию человеческой субъективности, которая всегда выходит за рамки данного, трансцендирует. Именно в этом — особенности существования человека в проектном пространстве.
Ж.-П. Сартр убедительно показал, что проектность — внутренняя и существенная сторона существования личности, поскольку здесь открывается отношение к тому, что индивиду недостает, чтобы стать самим собой. «Я проектирую себя к будущему, — замечает Сартр, — чтобы слиться с тем, чего мне недостает, с тем, благодаря синтетическому прибавлению чего к моему Настоящему я буду тем, чем я являюсь» [1].
Музыка открывает для индивидов их внутреннее, смысловое и экзистенциальное присутствие в мире, являясь коммуникацией, она может восприниматься одновременно многими индивидами. Человек, пользуясь термином философии экзистенциализма, «вброшен» в мир. Он раскрывает это свое присутствие в нем не столько в своем сознании, сколько в более глубоких модусах бытия — страхе, настроении, озабоченности и т.д. Раскрывая смысл модуса расположенности через феномен настроения, М. Хайдеггер пишет: «Оно не приходит не «извне», не «изнутри», но вырастает как способ бытия-в-мире из него самого» [2].
Но бытие человека в музыке раскрывает еще один интересный момент — виртуальность. Хотя сегодня нет единой точки зрения на природу этого интересного феномена, но многие уже согласны с тем, что виртуальность показывает внутренние стороны становления: «начинание» или «угасание» бытия, обеспеченность его «наполнения» событиями и т.д. Как подчеркивает С.С. Хоружий, виртуальность связана с теми процессами трансцендирования, которые лежат «ближе к потенции «чистой начинательности», осуществляют наименьшее выступление из потенции, представляя собой «минимальные события», сущие на пороге событийности как таковой» [3]. Можно предполагать, что именно виртуальность выступает в онтологическом плане одним из основных различий между субъективностью и миром объектов.
В музыке виртуальность выражена весьма универсально. Это и «возможные миры» — те направления развития музыкального материала, которые не были реализованы, но потенциально существовали в данной теме, в специфике жанра; и те ассоциации в восприятии и переживании звучащей музыки, которые всегда возникают в сознании и побуждении слушателей; наконец, это сам процесс проектирования, в котором выбираются новые компоненты, раскрывая потенциал музыкального материала. Поэтому внутри музыкального пространства человеческая субъективность «чувствует себя» довольно комфортно, поскольку здесь нет того внешнего и уже застывшего предметного мира, от которого наше «я» постоянно ускользает, раскрывая для себя новые возможности и направления интереса. Музыка содержит в себе тот потенциал субъективности, который накапливается в истории культуры, искусства и реализуется в каждую определенную эпоху через способы освоения реальности ее современниками, нормы их общения, через совокупность интересов, целей, проектов.
Здесь затронута лишь небольшая часть этой важной темы, связанной с выявлением особенностей бытия человека в пространстве и динамике (времени) музыки. Однако, особенно в условиях современного нашего общества, отмеченного кризисом духовности, культурно-ценностных ориентаций массы людей, обращение к этой теме является вполне актуальным.
Литература
1. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. М.: «Республика», 2000. С. 157.
2. Хайдеггер М. Бытие и время. Харьков: «Фолио», 2003. С. 162.
3. Хоружий С.С. Род или недород? Заметки к онтологии виртуальности. // Вопросы философии. 1997. №8 С.53.
