«Миф о свободе» в эпоху Ренессанса

Е. Зайченко, Киев

В Философии Платона есть красивый символ Идеи, нисходящей в Материю и порождающей этим множество собственных же вариаций. А смена Идей влечет за собой смену эпох.

Для Ренессанса стала актуальной стала Идея Человека Гармоничного (и даже Совершенного). Огромный период истории Италии стал традиционно считаться «эпохой гениев». Интересно, что проявление идей Человека Естественного и Человека Гармоничного сопровождаются в культуре интересом к античному наследию.

Поэтому интерес к человеку, его достоинству, добродетели, свободе внешней и внутренней в эпоху Ренессанса естественен.

Удивительные ренессансные города отчасти можно рассматривать как попытку воплощения Платонова «Государства».

Поскольку в философии гуманизма Высшего блага можно достичь нравственным развитием, вопрос о свободе актуален. Без нее, свободы внутренней и внешней, невозможны возвышения личности и государства...

Заметно, что в искусстве и литературе Возрождения говорили о свободе как этической категории личности. Если же о свободе рас­суждает оратор и политик, подобный Колюччо Салютати или его ученику Леонардо Бручи Аретино (оба были в разное время канцлерами флорентийской республики), то речь идет об идеальных чертах города-государства и «гражданском гуманизме». В подобных доктринах свобода может соединяться с волей для устремления к добру и созиданию. Взаимодействию (или противостоянию) свободы воли и фатума, предопределенности уделяется внимание. Иногда столь горячее, что наводит на мысль о немалом внутреннем напряжении. Ренессансный политик-созидатель сталкивался с собственным бессилием чаще, чем того желал.

Обратной стороной «жизнерадостного свободомыслия» вольных городов могли оказаться ереси. Тогда «воплощение идеального государства» могло оказаться под интердиктом, а его жители, впав в отчаяние, утерять свое достоинство.

Силы судьбы могли действовать иначе. Некогда в Сиене откопали удивительную античную статую обнаженной девы. Ее немедленно установили на площади, и объявили ал­ле­го­ри­чес­ким во­­пло­ще­нием Истины. Ее даже изобразил Амброджио Лоренцетти в фреске «Аллегория доброго правления». Какое великолепное свободомыслие! Но когда в город пришла чума, те же люди сочли эпидемию карой за грех идолопоклонства, и разбили статую.

Эпоха Возрождения противоречива, как и сам человек, вновь объявленный «мерой всех вещей».

Даже самые обыденные люди в то время могли рассуждать о философии, но так же актуален был «Молот ведьм». Достаточно вспомнить судьбу Джордано Бруно. И в том же мире неоплатоники творили великолепный идеал того самого «человека эпохи Возрождения», которого Господь поставил в центре своего творения как свободного мастера собственного образа, столь же свободного и в «святом стремлении» к Высшему Благу, «сверхъестественному счастью». Даже противоречие между свободой воли и фатумом неоплатоники гармонично разрешили как определенный божественный миропорядок, который можно познать. А свобода внутреннего «Я» раскрывается в полной мере лишь в сочетании со свободой социальной. Справедливость же — основа равенства и свободы граждан.

И чем гармоничнее доктрина, тем трагичнее конец платоновской Академии вместе с падением Медичи.

Пусть философы, как и все люди, могли противоречить себе (например, Пико делла Мирандола сначала увлекся магией, затем ушел в ненавистный прежде аскетизм, а Ботичелли стал приверженцем Савонаролы), но было сказано главное. Человек свободен обогащать душу знанием, мудростью и любовью.

Духовные усилия целой эпохи сформировали особый «миф о свободе». Создать идеальное свободное государство можно лишь с большими оговорками. А гармоничный, всесторонне развитый, ­внутренне свободный «Человек эпохи Возрождения» даже для «великих титанов» своего времени был лишь примером для подражания.

К нравственному совершенствованию в ходе эпохи сложилось отношение как к строительству некоего символического корабля, чтобы достичь на нем Высшего блага. А помня о гуманистической свободе творческой мысли, можно было взойти на его палубу гением. То есть, по определению Хамитова, «человеком, вышедшим за пределы познания познанного и познающего непознанное, творя новую культуру и нечто метакультурное».

Возможно, даже слово «гений» в современном, а не антично-мифологическом понимании появилось благодаря Ренессансу и его свободе творить новое понимание философии.