Проблема человеческой природы в христианстве

А.Жаловага, Институт философии им. Г.С.Сковороды НАН Украины, Киев

Христианская традиция, как и всякая другая религиозная традиция, обладает определенными базисными антропологическими представлениями, т.е. своим образом человека. Образы человека в теологических концепциях, создаваемых православными, католиками и протестантами, восходят к единой библейской основе и базовым антропологическим концепциям, которые были созданы в эпоху патристики и раннего Cредневековья. Различия в толкованиях и религиозно-философском осмыслении этих базовых положений христианской антропологии в теологии конфессиональной возникают позже, и, тем не менее, не имеют принципиального характера. Представители христианских конфессий в своей проповеди стремятся воспроизвести, в первую очередь, принципиальные моменты традиционного христианско-теологического образа человека, общие для христианских конфессий, оставляя межконфессиональные антропологические разногласия ученым-богословам. Кроме того, предлагаемый образ человека противопоставляется многочисленным нерелигиозным и иноверческим учениям о человеке, что также заставляет выдвигать на первый план принципиальные моменты, являющиеся общими для православия, католицизма и протестантизма, и оставлять без внимания межконфессиональные различия.

Построения, в определенных моментах не совпадающие с традиционным христианским образом человека, могут создаваться в философско-религиозной антропологии. Но и внеконфессиональный аналог в рамках философско-антропологических концепций европейской идейной традиции воспроизводит основные характеристики христианского теологического учения о человеке.

Христианская теологическая антропология опирается при создании своего образа человека на учение Библии. Мнения богословов и теоретиков различных христианских течений несколько разнятся в интерпретации природы человека, свободы воли, цели жизни и смысла его бытия. Но библейская основа христианских антропологических воззрений остается неизменной (разумеется, если такая интерпретация стремится действительно быть христианской).

Выделяются ключевые концепты, общие для христианской антропологии:

— творение человека, в котором образ Божий сиял во всем его совершенстве,

— грехопадение, которое явилось причиной утраты этого образа,

— спасение, которое понимается как возвращение к первоначальному образу или обретение его вновь,

— свобода воли человека и связанные с нею религиозно-философские доктрины теодицеи и антроподицеи.

Такая предельно обобщенная, и в силу этого упрощенная схема традиционной христианской антропологии с различной степенью отчетливости прослеживается в пестром и противоречивом многообразии исторических вариантов христианского мировоззрения.

Христианские антропологические учения, развиваясь в определенном историко-культурном русле, естественно реципировали понятийный аппарат греческой, а затем и европейской философии, основными полярными принципами которой являлись онтологизм и новейший экзистенциализм, что и придало этим учениям соответствующий характер. Сталкиваясь на концептуальном уровне с антиномиями, они не пытались их сгладить, удовлетворяя естественной потребности человеческого ума, а доводили их до предельных противоположений, находя в этих антиномиях указание на тайну Божию. Можно предполагать возможность выражения христианской истины и в другой понятийной системе, но фактическая реальность Воскресения Христова, благовестие о котором составляло суть апостольской проповеди, навсегда останется для христиан откровением о полноте и глубине жизненного начала.

XIX и XX век принесли множество разнообразных теолого-антропологических теорий. Христианская антропология пытается найти объяснения современному кризису онтологического принципа человеческого существования. Это и утрата представления о жизни как иерархической системе ценностей, с соответствующим пониманием смысла жизни как служения высшей цели, исчезновение стремления внутренне привести себя в соответствие с этой системой ценностей. Это и своеобразная «исчерпанность» онтологического принципа в философии, его кажущаяся отвлеченность. Это и неприятие христианского «ипостазирования» как кажущегося интеллектуального произвола, и, наконец, формирование новых, еще в значительной степени неосознанных, субъект-объектных отношений, ведущих к скатыванию к бессильной имманентности, калейдоскопическому ускорению-исчезновению времени (время перестает быть «подвижным образом вечности» — Платон), к исчезновению дистанции без обретения Бога (Т.Горичева. Кенозис в современной философии//Беседа. Ленинград-Париж, 1990. № 8.). Современный человек хочет в пределе ощущать все в любом месте и в каждый момент.

Cтремление теологически осмыслить современное состояние человека в мире находит свое отражение в самом развитии конфессионального богословия. Это ярко видно на примере развития протестантской теологии, где либеральную теологию XVIII-XIX вв. (Ф.Шлейермахер, Э.Трельч, А.Гарнак), сменяет после Первой мировой войны «теология кризиса», или диалектическая теология (К.Барт, П.Тиллих, Р.Бультман), которая, в свою очередь, сменяется после Второй мировой войны радикальной или «новой» теологией (Д.Бонхеффер).

Основной причиной современного онтологического кризиса с точки зрения христианской антропологии представляется утрата чувства глубинности Бытия (пусть и изменившего в сознании людей свою структуру), приводящая к секуляризации сознания, к его переориентации, «с вертикали на горизонталь». Религиозная онтология стала казаться чрезмерно отвлеченной, внешней для человека, что привело к протесту против онтологизма как такового.

Стремление же к Абсолютному в душе человеческой остается, что может порождать тупиковые ситуации. Традиционная органика целостного миро­воззрения сегодня утрачена, но, может быть, «в существе своем единство жизни (и потому единство истории) есть единство интенциональное, а не единство субстанциональное, единство подвижное и становящееся, а не предсуществующее и не «натуральное» (Флоровский Г.В. О типах исторического истолкования//Симпозиум в честь В.Златарского. София, 1925.— С. 536.). Возможно также, что предстоит мучительное освоение сознанием принципа прерывности, трагически проявившегося в XX в.

Христианские ученые-богословы считают, что все подлежит переосмыслению в свете христианства. Христианская парадигма представляется им концептуально емкой, способной вместить в себя и древнюю и новейшую философии. Возможно, что эта «абсолютная религия» (Гегель) еще раз раскроет себя на философском уровне, соответствующем современному сознанию, напряженно сочетающему в себе позитивистские и экзистенциальные элементы. Но апофатическая «область» (Богу Богово), определяющая открытость человека Богу, останется вечным «камнем преткновения» для рассудка, имманентно претендующего на тотальность.

Выработка целостной современной христианской антропологии — задача христианства как мировой религии, на сегодняшний день нерешенная ни в одной конфессии. Современная же теологическая антропология — явление крайне разнородное, сложное для описания и анализа.

Целостная христианская антропология невозможна и без космологии, совре­мен­ная спорность трактовки которой не способствует традиционному органи­ческому христианскому мировоззрению. С другой стороны, современный антропный космологический принцип с его явным телеологизмом отражает возрастающую тенденцию к осмыслению макрокосмоса через микрокосм (человека). Христианская антропология среди первоочередных задач ставит целью выработать уважение к человеку, как носителю образа и подобия Божия, как исходной ценности тварного мира. Без ориентации на углубленное осмысление человека как «сотаинника» Божия, как показал исторический опыт, другие задачи не решаются, ибо человеческая природа неделима.

На рубеже тысячелетий обострился болезненный и непредрешаемый процесс смены мировоззренческой парадигмы, лежащей в основе современной культуры и образа жизни. «Ныне суд (кризис) миру этому» (Ин. 12, 31). Возможно ли сейчас представления о мире как органическом целом, несмотря на катастрофические процессы XX века, покажет будущее, что ни в малейшей степени не снимает с людей, как средоточия тварного мира, вселенской ответственности.

Сегодня права и свободы человека (в основе которых лежит свобода совести, мировоззрения) только начинают признаваться (с большим трудом и с перио­дическими откатами назад) исходной ценностью в нашем обществе. Но безмерность и тоска свободы нуждается в Том, Кто сказал: «Я — есть Путь, Истина и Жизнь».