Чжуан-цзы
Чжуан-цзы (около 369 - 286 гг. до н.э.)
Биография
В «Ши цзи» Сима Цянь записано, что Чжуан-цзы жил во второй половине IV в. до н.э. и умер в начале следующего столетия. Древние летописи действительно упоминают о существовании в царстве Сун знатного рода Чжуань, который на рубеже VII – VI вв. до н.э. после неудачной попытки дворцового переворота навсегда сошел с политической сцены. Чжуан-цзы был смотрителем плантации лаковых деревьев, в преклонном возрасте ушел с государственной службы и стал свободным философом. Жизнь философа совпадает с периодом радикального переустройства древнего китайского общества. О жизни Чжуан Чжоу, или Чжуан-цзы («учитель Чжуан»), известно немного. Приблизительными датами его жизни считаются 369-286 гг. до н.э.; основным источником сведений о нем является краткая биография в «Ши цзи» («Исторические записки», II в. до н.э.).
Как философ Чжуан-цзы является одним из основоположников даосизма. В последней главе книги, носящей его имя, помещен следующий отзыв о древнем даосе:
«В речах необыкновенных и неистовых, в сумасбродных выражениях, в словах дерзновенных и непостижимо глубоких он давал себе волю, ничем не стесняя себя, и не держался определенного взгляда на вещи. Он считал, что мир погряз в скверне и ему с ним не о чем говорить… Он не рассуждал о том, что есть истина, а что ложь, и потому был в ладах с миром».
Его литературный образ представлен простым, скромным, совершенно лишенным эгоизма человеком, который, живя в бедности, плел сандалии, чувствовал себя счастливым и не променял свой образ жизни на должность советника правителя.
Чжуан-цзы ищет покоя и одиночества, не избегая мира, а заключая в себе весь мир и сохраняя свою непосредственность. Смех философа значил больше, чем просто веселый характер – это было прозрение себя в себе с помощью, как говорили даосы, «знания границ себя».
Истинная мудрость, говорит Чжуан-цзы, пребывает «между словом и молчанием». Слова мудреца «просты и легки», подобно звуку колокола они наполняют воздух и плывут в мир, насыщая человека звуком вечности. Чжуан-цзы открывает человеку безбрежный мир безграничных возможностей.
Комментатор мудреца Ну Инжин писал:
«Произведение Чжуан-цзы исключительно до крайности, а смысл его речи наполнен тайным, поэтому при чтении его книги ноги и руки сами пускаются в пляс, ибо сердце открывает для себя безграничную простоту и дух возносится в радости».
Его не интересуют знания, он не создает своего учения, своей отдельной философии. Его странные речи ничего не выражают, не определяют, не убеждают, а зовут к познанию таинственной реальности мира – первичному предчувствию жизни, пред-опыту, пред-размышлениям, пред-знаниям.
Основные идеи
О Пути-Дао
Странствие – способ существования даосского мудреца. Его скитания, указывая путь от вещей к бытийственной Пустоте, каждый миг наполняют его душу ликующей радостью. Радость «небесного единства» абсолютно безусловна, ее нельзя понять разумом.
«Дао-Путь существует в своей истине и предельной верности, не действуя и не имея облика. Его можно воспринять, но нельзя передать, его можно постичь, но нельзя узреть. Оно – и свой собственный ствол, и свой собственный корень. Оно существовало извечно, еще тогда, когда не было Неба и Земли».
О Великой Пустоте
Само пространство событийности вещей Чжуан-цзы именует Великой Пустотой. Пустота – прообраз высшей целостности мира. Она вмещает в себя все сущее. В пустоте сходятся противоположности. Великая пустота приравнивается к Матери мира, к вселенской утробе, которая рождает и носит в себе все сущее.
О единстве всего сущего
Бытие мира уподобляется звучанию флейты или, точнее, трех разных флейт: флейты человека – связки полых бамбуковых трубок; флейты Земли, чье могучее пение складывается из всех голосов природы и, наконец, Флейты Неба – безмолвной музыки мировой гармонии.
О всеобщей связи явлений
Для Чжуан-цзы универсум – это просто Великий Ком всего, что есть или даже, точнее, случается, и эта необозримая полнота всего сущего подобна «раскинутой сети, в которой не найти начала». «Вещи вкладываются друг в друга», все присутствует во всем и всеобщая сообщаемость вещей есть условие полной самобытности каждого момента бытия.
О Небесной Сокровищнице
Мудр тот, говорит Чжуан-цзы, кто знает, как «спрятать Поднебесный мир в Поднебесном мире». «Кто же знает бессловесное доказательство и неизъяснимый Путь? – вопрошает философ. – Это и есть, если кто-либо способен это постичь, Небесная Сокровищница. Добавляй в нее – и она не переполнится. Черпай из нее – и она не оскудеет, и неведомо, почему это так. Сие зовется потаенным светом». Чжуан-цзы уточняет: истинный свет – потаенный.
О человеческой природе
Чжуан-цзы интересовало преображение человеческой природы. Человек велик не тем, что он сделал, а тем, что еще не совершил – вот веселая и в высшей степени серьезная истина древних даосов: «Настоящие люди древности не знали, что такое радоваться жизни и страшиться смерти; не торопились прийти в этот мир и не противились уходу из него… Прохладные, как осень, и теплые, как весна, они следовали в своих чувствах четырем временам года, жили, сообразуясь со всем сущим, и никто не знал, где положен им предел».
Чжуан-цзы признает общечеловеческий гуманизм, для него мир существует только там, где есть человек – неизвестный, непознанный «настоящий человек», который не предает свою свободу, проходя через «тысячи превращений, десять тысяч перемен».
Цитаты из книги «Чжуан-цзы»
Однажды Чжуан Чжоу приснилось, что он бабочка, счастливая бабочка, которая радуется, что достигла исполнения желаний, и которая не знает, что она Чжуан Чжоу. Внезапно он проснулся и тогда с испугом увидел, что он Чжуан Чжоу. Неизвестно, Чжуан Чжоу снилось, что он бабочка, или же бабочке снилось, что она Чжуан Чжоу. А ведь между Чжуан Чжоу и бабочкой, несомненно, существует различие. Это называется превращением вещей.
•••
Чжуан-цзы ловил рыбу в реке Пу. Чуский правитель направил к нему двух сановников с посланием, в котором говорилось: «Хочу возложить на Вас бремя государственных дел». Чжуан-цзы, не отложив удочки и даже не повернув головы, сказал: «Я слышал, что в Чу имеется священная черепаха, которая умерла три тысячи лет назад. Правители Чу хранят ее, завернув в покровы и спрятав в ларец, в храме предков. Что предпочла бы эта черепаха: быть мертвой, но чтобы почитались оставшиеся после нее кости, или быть живой и волочить хвост по грязи?»
Оба сановника ответили: «Предпочла бы быть живой и волочить хвост по грязи».
Тогда Чжуан-цзы сказал: «Уходите! Я тоже предпочитаю волочить хвост по грязи».
•••
Небо и Земля обладают великой красотой, а о том не говорят. Четыре времени года имеют ясный закон, а о том не судят. Вся тьма вещей имеет неизменный порядок, а о том не ведет речей.
•••
Жизнь человека между небом и землей похожа на стремительный прыжок белого коня через скальную расщелину: мгновение – и она уже промелькнула и исчезла. Стремительно, внезапно все появляются в этой жизни; незаметно, тихо все из нее уходят. Одно изменение – и начинается жизнь, еще одно изменение – и появляется смерть.
•••
Человеческая нога занимает на земле ровно столько места, сколько может накрыть собою. Но, хотя нога мала, человек, вглядываясь туда, где его нога еще не ступала, способен уйти далеко. Таковы же и человеческие познания: хоть они и невелики, но человек, вверяясь неведомому, способен познать то, что зовется Небом.
Литература:
1. Древнекитайская философия в 2-х томах, том 1, «Мысль, М., 1972.
2. Чжуан-цзы: Даосские каноны, «Изд-во Астрель», М. 2002.
3. Е.А.Торчинов, Пути философии Востока и Запада: познание беспредельного, СПб., «Азбука-классика», «Петербургское Востоковедение», 2005.