Мёд
Мёд — символ чистоты, Божьего Слова, вдохновения, красноречия и поэзии, пища богов, бессмертных и поэтов. Мёд приравнивался к блаженству Нирваны в Индии и к райским наслаждениям в Китае и на Западе. Он считался первозданно чистой священной пищей и служил приношением высшим божествам. Символ инициации, бессмертия и возрождения, мёд использовался в обрядах посвящения и очищения; его употребляли при поминовении умерших и приносили в жертву хтоническим богам.
В индуизме мёд — пища священного лебедя Хамсы, кормящегося лотосом знания.
В античности мёд был символом поэтического гения, красноречия и мудрости. По преданиям, медовыми были уста Гомера, Сафо и Пиндара. Мёд и медовые напитки являлись пищей бессмертных богов Олимпа, считалось, что ими были вскормлены Зевс, Дионис и Гермес. Мёд использовался также в хтонических обрядах, где приносился
в жертву Гекате. В орфической традиции он символизирует мудрость.
В митраизме мёд приносился Митре и служил причастием, очищающим от грехов. Посвящаемые омывали им руки.
Мировое древо скандинавской мифологии Иггдрасиль покрыто медвяной росой и питает корни в источнике Мимира, из которого пьет мед бог Хеймдалль. В свою очередь, поедающая листья древа коза Хейдрун кормит в Вальхалле неиссякающим медвяным молоком павших в бою воинов.
В «Младшей Эдде» изложена история появления и добывания Одином мёда поэзии, священного напитка, дарующего мудрость и поэтическое вдохновение. Священный мед выступает как экстатический источник мудрости и символизирует обновление жизненных и магических сил.
У христиан мёд символизирует земное пастырство Христа и сладость Слова Божия. Акридами и диким медом питался в пустыне Иоанн Предтеча. По библейскому описанию, в Земле обетованной «течет молоко и мед».
Поскольку мёд считался связанным с Великой богиней, покровительницей брака, новобрачным рекомендовалось в течение некоторого времени после свадьбы употреблять в пищу мёд (этот обычай до сих пор сохранился у некоторых народов); отсюда возникло выражение «медовый месяц».
* * *
Сонеты солнца
Сонеты солнца, мёда и луны.
В пылании томительных июлей
Бросали пчелы рано утром улей,
Заслыша дух цветущей крутизны.
Был гул в горах. От солнца ход струны.
И каменный баран упал с косулей,
Сраженные одной и той же пулей.
И кровью их расцвечивал я сны.
От плоти плоть питал я, не жалея
Зверей, которым смерть дала рука.
Тот мед, что пчелы собрали с цветка, — взял.
И вся пчелиная затея
Сказала мне, чтоб жил я не робея,
Что жизнь смела, безбрежна и сладка.
К. Бальмонт