Божья коровка
Образ божьей коровки имеет ярко выраженную солярную символику и связывается с несколькими мифологическими сюжетами и обрядами. Это находит отражение в ее многочисленных диалектных названиях. Один из таких мотивов — это сюжет небесной свадьбы, зачастую связанный с обрядностью летнего солнцестояния. В этом сюжете божья коровка может соотноситься как с образом мифического мужа, так и с образом жены громовержца, изменившей мужу и наказанной за это. В результате, она несет на себе следы наказания небесным огнем-молнией. Второй план этого мотива — тема детей бога Солнца: их семь, как и дней в неделе; столько же и пятнышек на спине божьей коровки (во многих языках существуют такие названия божьей коровки, как «семипятнышковая», «семиточечная»). В балтийской традиции, к примеру, имеется представление о семи детях громовержца, из которых только младший, седьмой, выдерживает испытание огнем и водой и оказывается законным сыном.
С ним связывается идея вечного возвращения, воскресения, богатства, ему соответствует седьмой день недели, отмеченный
как день Солнца. Наконец, божья коровка соотносится и с самим верховным божеством, богом Солнца (примером тому могут служить названия «солнышко», «солнечный жук», «солнечный теленок»).
Другой мотив, с которым связана божья коровка — это мотив домашнего животного, принадлежащего богу (ему соответствуют наименования типа «божья коровка», «божья овечка», «божья курочка»). Древнеиндийские мифы, рассказывающие о краже коров у бога, называют божью коровку «та, чей пастух Индра». Возвращение коров вызывает солнце и дождь, оплодотворяющий природу.
В ряде фольклорных текстов, часто имеющих характер гаданий, к божьей коровке обращаются с вопросами о жизни и смерти, о погоде и урожае, о женитьбе. Считается, что она может выполнять роль посредника между разными мирами — миром живых и миром мертвых. По-видимому, это отражает представление о божьей коровке как о прародительнице. Божья коровка связывалась с Великой Богиней, а позже была атрибутом Богоматери. Отсюда ее названия в европейских языках: «птица Богоматери», «божья Марьюшка», «жук Марии».